[lahudra11]

Моё любимое стихотворение Прокошина.

Это море в марте вкусней мартини.
Чайки в раме неба, и мы в картине,
снятой Пьером Паоло Пазолини.

Я не Мартин Иден, но кто докажет,
если солнце — в море, а рама — в саже.
Мы одни с тобою в пустом пейзаже.

Полдень катит волны на берег адский,
воскрешая жизнь, как считал Вернадский.
Дикий пляж расстелен, как плед шотландский.

А у моря голос конкретно бычий,
так бывает ранней весной, обычно,
если акт любви перешел в обычай.

Если б знали вы, как мы тут кончаем,
обжигая горло горячим чаем —
с лунной долькой марта, под крики чаек.

О, как горько плачут земные птицы
над любым кусочком небесной пиццы.
Мы и после смерти им будем сниться.

Мы и сами птицами раньше были,
только вы об этом забыли, или...
Нас еще при Чехове здесь убили.

Не зови по-ихнему, что за глюки
на краю отлива, в краю разлуки.
На хера нам нужен их шестирукий.

На хера нам русские отморозки.
К нам летает дымом из папироски
шестикрылый наш Серафим Саровский.

Это море в марте, как в мармеладе,
где-то рядом рай на змеином яде.
Где я только не был, а вот в Гренаде...

Я недавно опять столкнулась с мнением, что любовные отношения в фанфике никоим образом не должны быть нежными. То есть идеал - это когда любовь, как писал Жванецкий, "принимает причудливые формы - от равнодушия до отвращения по вертикали". Никак не возьму в толк, почему обязательно нужно горе и трудности лошадиными дозами, самый цимес - когда один из пары постоянно ест мозг другому, а всё иное - банальности, коих следует тщательно избегать.
К чему тут Прокошин? Да всё к тому же - трудно представить что-то более банальное, чем влюбленная пара на пустынном пляже, но каждый, кто был на таком пляже с любимым человеком, помнит, как это прекрасно. У нас, правда, пляжа как такового не было - были скалы, Северное море, крохотная рыбацкая хижина с керосиновой лампой, классической "буржуйкой" и матрасом, набитым водорослями. Но всё остальное - в точности по-прокошински. Почему же счастье, которое испытал автор, должно быть в загоне у его героев?